Из интервью со Статкевичем:

• Чего вы ждете - или опасаетесь со стороны российской власти по отношению к Беларуси?

  • Во-первых, чего бы мы ожидали от России: нормальных, на самом деле братских отношений. Не держать на привязи и куда-то не пускать. Мы и сами никуда не пойдем и будем учитывать ваши интересы, если вы будете уважать наши интересы. И будем учитывать ваши пожелания. А еще России все-таки не стоит так зацикливаться на незаконной власти, потому что она заварила даже крышку этого котла, а ведь он рано или поздно рванет.

А чего мы боимся? Вы знаете, справедливых границ в Европе вообще не бывает. Любую границу какая-то сторона оспаривает. Но ведь договорились же после той страшной войны - не трогать границы. А после того как границы тронули, развязали мешок с джинном - конечно, мы просто боимся, что такое может случиться с нами. Этот страх присутствует в нашем обществе.

• Другой политзаключенный, Игорь Олиневич, освободившийся одновременно с вами, сказал нам, что в обывательской среде бытует настроение: если они увидят российские танки на улицах Минска, то могут быть и рады.

• Думаю, это не так, по крайней мере социологи говорят обратное. В тюрьме я изучал социологические данные и кое-что помню. Да, большинство поддерживает позицию России по Крыму, если не ошибаюсь, процентов 60. Но это совсем другая поддержка, чем у вас. Все мы в какой-то степени животные, одновременно стадные и хищные. У этих животных два очень сильных инстинкта: инстинкт территории и инстинкт "свой-чужой". Сейчас в России эти инстинкты очень сильно работают. Когда говорят "нация, больная, ненормальная" - это все неправда. Но инстинкты есть, и это дело ответственности лидеров (хотя и у них тоже эти инстинкты есть). Но здесь надо включать рационализм. Потому что у людей есть еще инстинкт голода. В 1914 году все кричали: "Ура! Возьмем Босфор и Дарданеллы!" - а через два с половиной года из-за несвоевременного завоза хлеба в Петроград своих вчерашних кумиров разнесли. Поэтому это очень опасно, и особенно в перспективе. Ведь если принцип нерушимости границ не действует, то он ведь не действует для всех...

А у нас более телевизионная ситуация. У нас доминируют российские медиа, есть в обществе понимание союзничества. Но это восприятие в большинстве своем не так эмоционально, без экзальтации. По данным социологов, экзальтация есть только у процентов пятнадцати: это те, кто считает себя русскими. Хотя довольно много считающих себя русскими и осуждают то, что случилось с Крымом и Донбассом, они находятся в меньшинстве.

С другой стороны, есть 18 процентов, которые в этом случае готовы брать в руки оружие и защищать Беларусь. Это вроде бы немного, но это миллион здоровых мужчин. Мы столько не вооружим (смеется). Я даже знаю людей, которые говорят "Путин - наш кумир", но если ты задаешь им дальнейшие вопросы - они готовы сопротивляться.

И сопротивление здесь будет сильнее, чем поначалу было в Украине.

Стакан полупуст или наполовину полон? Старый парадокс.
Нас очень и очень много, нормальных людей, способных на сочувствие, понимающих цену человеческому достоинству, посильно преодолевающих тоску и страх...
Наша проблема в том, что нелюдей мы тоже числим людьми — и оцениваем их в человеческой номинации. Оттого и расстраиваемся, сопоставляя числительные, оттого и заходимся в бессильном гневе, не понимая, как такое возможно: лгать в глаза, изрыгать пошлости, убивать, устраивать обезьяньи пляски вокруг убитого... Мы — ошибочно — полагаем, что относимся с ними к одному биологическому виду (нашему), в котором такое действительно невозможно, и вопим от возмущения.
Мы по инерции числим их оппонентами, а они — окружающая среда.
И сходные внешние признаки — типа наличия пары рук и ног, носа, очков, прописки и умения пользоваться айпадом — не должны отвлекать нас от этой суровой сути дела.
Евгений Григорьевич Ясин (например) и (например) Дмитрий Константинович Киселев относятся к разным биологическим видам. Так получилось. Кто из них представляет первоначальный вариант человеческого проекта, а кто мутировал куда-то вбок, пускай разбираются антропологи с теологами, — к текущей диспозиции это отношения не имеет. Результат-то налицо и на лице...
Так вот, говорю: нас очень много. Мы должны предпринимать срочные меры для сохранения вида в неблагоприятных условиях. Эвакуироваться из России вместе с детьми и внуками или продолжать попытки что-то изменить в родной среде — это уж личный выбор. Но вот чего нам точно не надо делать, так это отвлекаться на их обезьянник. Не надо расстраиваться из-за содержимого телеканалов и фейсбуков. Это уже давно не повод для рефлексии, — проехали! Разошлись по биологически нишам.
Нас очень и очень много — вы же видели! Мы люди. Мы ценим человеческое достоинство и жизнь. Давайте собираться в кружок и думать, что делать. И перестаньте уже цитировать протоплазму.
https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=825020010900077&id=100001762579664

(18:06:44) j123123: https://www.google.com/search?q=%221941-1945.+%D0%9C%D0%9E%D0%96%D0%95%D0%9C+%D0%9F%D0%9E%D0%92%D0%A2%D0%9E%D0%A0%D0%98%D0%A2%D0%AC%22&tbm=isch интересно, являются ли подобные изображения пропагандой гомосексуализма?

А что касается самого Владимира Владимировича, то это человек, как бы это сказать… Когда нам приходилось встречаться с Владимиром Владимировичем, причем, понятно, что меня считали агентом ЦРУ, Моссада – израильтянин, занимается оружием, "сомнений нет", то меня в нем удивило ощущение, которое трудно передать вербально. Он не человек в нашем понимании. Это не что-то инфернальное или в него бес вселился, но, видимо, там внутри что-то очень сильно когда-то сломалось, человеческих реакций там нет. Как это описать, даже не знаю. У меня были разные знакомые в тот период в Петербурге. Были люди, которые любили женщин, деньги, машины. Но они были при этом живые, у них были какие-то внутренние грани, себе поставленные: вот это я делать буду, а вот здесь я уже не буду, потому что себя не буду уважать. По Владимиру Владимировичу было видно, что он не отягощен абсолютно. То ли это школа КГБ его так научила, то ли что-то еще, но было понятно, что никаких обычных человеческих мерок – какой-то благодарности, какой-то грани – нет. Я пытаюсь найти метафору… Ну, какой-нибудь самый страшный бандит не стал бы душить девочку ее же бантиком ради конфетки. Все-таки, как-то неудобно. А вот здесь было понятно, что есть только целесообразность и больше ничего.