В 1652-1654 гг. между Нидерландами и Англией шла так называемая "Первая морская война", чем и вызваны грубые антианглийские выпады Вондела; обращаем внимание читателя и на то, что как "Люцифер", так и "Ной" датами написания приходятся соответственно на периоды Первой (1652-1654) и Второй (1667-1669) Англо-Голландских морских войн. Поэтические инвективы в периоды этих войн были, впрочем, взаимными.В частности, известный английский поэт Эндрью Марвелл (1621-1678), с 1657 г., кстати, бывший помощником Джона Мильтона, тогдашнего латинского секретаря в правительстве Кромвеля, написал, по всей видимости, наиболее грубое произведение в подобном жанре - "Поругание Нидерландов", которое мы, исторической и литературной беспристрастности ради, считаем нужным привести в нашем издании целиком. Чрезвычайно интересен тот факт, что "Поругание Нидерландов" написано Марвеллом по поводу того же самого морского сражения возле Портленда в конце февраля 1053 г., в котором, как пишет комментатор современного нам издания произведений Марвелла, "англичанами была одержана победа над голландцами". Как тут не вспомнить легендарный "Музей победы Карла XII в битве под Полтавой", по сей день существующий где-то в Швеции. "Их адмирал, пьянчуга и задира" из ст. 114 сатиры Марвелла - это именно Мартен Харперссон Тромп (1598-1653), нидерландский флотоводец, герой войн с Испанией и Англией; "Харперссон" - букв. "сын Гарпера" (ср. ст. 55 оды Вондела). Сатира "Поругание Нидерландов" была написана Марвеллом, по всей видимости, сразу после сражения, но не позднее июня того же года, когда умер адмирал Дин.
Отрывки из сатиры (ст. 1-100 и 145-152) были опубликованы анонимно в 1665 г., ни одна копия данного издания до наших дней не сохранилась. Это издание было повторено в 1672 г., когда сатиру в связи с начавшейся Третьей Англо-Голландской войной (в которой на стороне Англии принимали участие также Франция и некоторые немецкие княжества), снова обрела злободневность. Полный текст сатиры впервые увидел свет в 1681 г., после смерти Марвелла, в книге "Разные стихотворения". Для нашего издания сатира впервые переведена В. Л. Топоровым по тексту авторитетного издания произведений Марвелла:
Andrew Marvell. The Complet Poems. London, 1972, p. 112-116.
ПОРУГАНИЕ НИДЕРЛАНДОВ
Голландия, размером с гулькин нос,
Есть лишь песка британского нанос,
Да та земля, что наши корабли
На мелководье днищем наскребли,
Да океаном выхаркнутый груз
Досок и щепок, устриц и медуз, -
Все, чем морская бездна погнушалась,
Голландцам во владение досталось.
Голландцы - раз у них теперь страна -
Взялись трудиться, словно бы спьяна,
Изрыли все вокруг и вкривь и вкось,
Местами продырявили насквозь,
Настроили домишки там и тут, -
И ласточки так тесно не живут, -
И, подружась с навозными жуками,
В вонючих норах жить решили сами.
Не грады, а ряды навозных куч
Голландцы воздвигают аж до туч
И зарывают основанье в грязь,
Куда вода пока не добралась,
И ярусы возводят Вавилона -
Не ввысь, а в направленье Альбиона.
Но Океан, хранитель древних прав,
Своим напором строй опор поправ,
Идет на них волною величаво,
Опровергая их "морское право".
У них потоп сегодня и всегда:
Не разберешь, где суша, где вода;
Не разберешь, ухи они хлебнули
Иль вместе с рыбой варятся в кастрюле, -
Недаром же у нежити морской
Слывут голландцы жирною треской,
Ученые - копченою; лещами
Мещане, а дворяне - судаками.
Природа, Нидерланды породив,
Швырнула их, как камешки, в пролив.
У них есть государство, как ни странно;
Поскольку и Орде нельзя без хана,
Поскольку у пигмеев правит тот,
Кто журавлю до гузки достает,
А у слепых кривой сидит на троне -
Постольку золотарь царит в затоне.
Не тот, кто знает правый путь вперед,
А тот, кто всех до нитки оберет;
Кто высосет до капли всех кругом,
Того зовут Опорой и Отцом.
Изобрели конторы и лопаты -
И землекопы вышли в магистраты,
Конторщики глядит тузами ник;
Все роют - но не выход, а тупик,
Или точнее - выгребную яму,
Весь край уподобляя Амстердаму.
Соединенью Штатов - общий сток
Воистину - единственный залог.
В такой стране, при этаком страданье.
Встает вопрос вероисповеданья:
Среди святых немало рыбаков,
А разве сброд голландский не таков?
К тому же и прилив, и наводненье
Похожи на повторное крещенье,
Хоть окунь не настолько голосист,
Чтоб вышел из него евангелист.
Пусть вера - госпожа не из монашек,
Но ей рожать не свойственно двойняшек,
А вера нидерландская - блудит
И выродков десятками плодит.
Воздвиглась Вера аркою небесной,
Восток и Запад слив дугой чудесной,
Но там, над Амстердамом, раскрошилась -
И каждый взял, что под ноги свалилось.
Язычники, евреи, мусульмане
Забултыхались в тамошней лохани,
В той банке веру принято менять,
В том банке всем менялам благодать;
Зовем свою религию единой,
А там единство стоит шиш с полтиной.
А где у них столица? Да нигде!
В Гааге, то есть черт-те знает где.
В деревне! Собираешься в Гаагу,
Бери с собой мотыгу, а не шпагу!
А как у них насчет военной славы?
В последний раз прославились батавы
В сраженье с Римом. А в который год?
С тех пор минуло тысяча шестьсот.
Русалки - вот чем славен Амстердам.
Им курят и во храмах фимиам.
И воздают на перекрестках честь.
Русалок в Амстердаме не исчесть.
Повсюду, от зари и до зари,
Открыт гулякам доступ в алтари,
И если грянет где-нибудь хвала,
То это славят тучные тела.
А что за балаган простонародью,
Когда приволокло по мелководью
Корабль голландский малою волной!
Идет, шатаясь, Геркулес пивной,
Идут его похабные матросы, -
Раздавшиеся в ширину колоссы, -
От головы до пят испещрены
Картинками родимой стороны
(Ножом рисуют спьяну друг на дружке).
Но если так кончаются пирушки,
То догадайтесь, как себя ведет
В открытом море нидерландский флот.
Он не спешит на помощь христианам
И не стремится к чужедальним странам
За золотым песком. Да что там! Он
Тебе не салютует, Альбион.
Он взбунтовался - хоть представить трудно,
Что восстает на боевое судно
Его же шлюпка. Нет, гнилой баркас,
Сам по себе тонувший - и не раз!
Не в этом ли "Закон войны и мира"?
Их адмирал, пьянчуга и задира,
Готовя грог, засыпал порох в ром -
А ну, как мы возьмем, да подожжем?
Пренебрегли Содружеством коварно?
А ну, как мы не будем благодарны?
Из сыра изготовили картечь -
И о войне заводят с нами речь,
Грозят нам колбасой, как пистолетом. -
Да воды расхохочутся вослед им!
Оно, пожалуй, и от них напасть:
Когда на берег выбросило снасть,
То можно наступить - и ушибиться.
Таков их авангард. А флот томится,
Зажатый льдом, среди родных болот,
Покуда наш крепчает и растет -
И лишь погоды ждет благоприятной,
Чтоб указать голландцам путь обратный.
Британцам рябь морская не страшна -
Их плаванью способствует она,
К тому ж волненье очищает воду -
Все, что прогнило, тонет в непогоду, -
Но каждый год выходит на простер
Венчаться с морем гордый "Бакентор",
Сразиться, как младой Геракл, готовый
С провинций гидрою семиголовой.
Их черепаху панцирь не спасет,
Сожжен или потоплен будет флот,
И дальше, чередом неотвратимым,
Их Карфаген разрушен будет Римом,
Коль наш не заупрямится Сенат,
Когда они о мире заскулят.
Отчаянье пропало, страх исчез,
Сильны мы силой моря и небес;
С врагом суровы и честны друг с другом,
Победы ожидаем по заслугам.
Державный твой трезубец, Посейдон, -
Дин, Монк и Блейк - над морем занесен,
С небес глядит Юпитер благосклонно, -
И только в преисподней чтут Плутона.
Отсюда: http://www.lib.ru/INOOLD/WONDEL_J/vondel1_4.txt
