http://ru.krymr.com/content/article/27307557.html
В Екатеринбурге начинается беспрецедентный судебный процесс. На скамье подсудимых – мать-одиночка, которую обвиняют в пособничестве террористам. Екатерина Вологженинова размещала на своей странице в соцсети материалы, связанные с украинским кризисом. ФСБ посчитало их экстремистскими. Корреспондент Настоящего Времени встретилась с обвиняемой и узнала, сколько теперь стоит свобода интернет-слова в России
А я вас предупреждал про эти ваши фейсбуки.
http://www.gazeta.ru/politics/2015/10/14_a_7820639.shtml
Мы сидим вдвоем в потрепанной «девятке» на окраине Донецка. Здесь, за массивными железными воротами бывшего завода, теперь — «концлагерь». В лагере — пленные бойцы ДНР. Перед входом стоит толпа, около сотни человек, из матерей и родственников ополченцев. Типичный «донецкий подвал», таких в городе несколько: бывшее здание СБУ, или по-здешнему «избушка», бывшая база внутренних войск (вотчина «Востока»), «концлагерь» для ополченцев на улице Светлого Пути, база «Оплота», да и многих других подразделений. Мало кто в Донецке не обзавелся теперь собственным подвалом.
Подвалы эти делятся на два вида. В первых, «совсем нелегальных» (хотя такие находят даже в центре города), сидят коммерсанты — «коммерсы», которых мучают, пытают, разводят на деньги. Иногда это просто люди, которым не повезло иметь хоть какую-то собственность. Периодически они из этих «подвалов» выходят, лишившись машин, квартир и денег, иногда — исчезают, и их не находят больше никогда, «теряют». Второй вид подвалов, «легальный», — для ополчения.
Мой спутник, Николай, командир казачьего подразделения (полное имя известно редакции). Дерзкий взгляд из-под черных бровей, по-военному четкие ответы. Он также только что вышел «с подвала», всего пару дней назад. Теперь пытается встретить своих боевых товарищей, у которых истек срок заключения.
Мимими, какой прям Русский Мир в миниатюре!