Утилитаризм красив и лаконичен, полон и всеобъемен - этим он завораживает и пленит ум, но, к сожалению, вся его шероховатость проявляется при первом же столкновении с реальностью. Такое базовое ограничение физической реальности, данной нам в чувствах, как невозможность телепатически воспринимать переживаемый другими людьми опыт и невозможность определенно знать будущее, делает утилитаризм моральным ориентиром для одного: как только появляются другие люди, которых нужно принимать в расчет при планировании собственных действий по отношению к ним, вся простота такого морального компаса оборачивается неразрешимой дилеммой: можно ли априорно утверждать, что является для другого человека благом, а что злом?
Экстраполяция собственных ценностей и ориентиров - это очень опасная дорожка, ведь объективно материально эквивалентные ситуации разными людьми могут восприниматься диаметрально противоположно. Как одному чарующее каннабиноидное опьянение может казаться милее всего, другому - противным недугом, состоянием, которое придется вытерпеть. И с материалистической стороны у нас нет причин считать, что таковое опьянение разнится от человека к человеку: и фармакологическое действие и внеоценочный опыт изменения психики, описанный испытавшими, все сходится в том, что каннабиноидное опьянение для людей одинаково во всем, кроме его оценки. Разбухшая интроспекция, фонтаны ассоциаций, замыкающиеся и распадающиеся цепочки мыслей - все одно, кроме того, что это благоденствие для одних и гадкая лихорадка для других.
Утилитаризм совсем теряет смысл, когда мы обнаруживаем, что он исключительно ретроспективен: уже по факту проишествия мы можем судить о том, сколько и кем было испытано радости и горя, он абсолютно несостоятелен в той роли, в которой должно находится моральное суждение — в априорности.
Можно ли называть моралью то, что не дает тебе никакого совета и судит тебя тогда, когда ты уже ничего изменить не в силах? Можно ли называть моралью то, что не дает тебе никакой возможности поступать морально? Лишь свершись деяние, открываются карты, а значит такой путь ведет к полной невозможности принимать моральных решений.
Мораль существует постольку, поскольку существует суждение, предшествующее действию: беру ли я NAP или другой моральный ориентир, я способен измерить моральность своего поступка до его свершения: нарушу ли я право собственности иного субъекта своим действием или нет - известно мне заранее и дарит мне одновременно и свободу решать как поступить в контексте этого ориентира, так и ответственность за это действие, поскольку меня ничто не вынуждало поступать вопреки такой морали и всем необходимым знанием для оценки будущего деяния я был авансирован.