Как пишет Блек, «работа представляет собой насмешку над свободой … В офисе и на фабрике царит дисциплина и иерархия того же сорта, что в тюрьме», тем более что «фабрики и тюрьмы появились примерно одновременно … [и] сознательно заимствовали друг у друга методы управления», что подробно исследовал в своё время Фуко. Работник немногим отличается от узника, и у него тоже имеется надзиратель: он «говорит вам, когда явиться, до какого времени не уходить, и что делать в промежутке», таким образом трудящиеся аналогично «расчерчены по линеечке всю свою жизнь»; «всякий, кто называет этих людей „свободными“ — или дурак, или врет».
...
По Аристотелю, «ремесленник … находится в состоянии некоего ограниченного рабства», он также, как и раб, не существует по истине, но есть лишь «говорящее орудие» того, кого обслуживает: так, «хлебопашец — не человек, он плуг того, кто ест хлеб», — мог бы написать Аристотель, но пишет Батай.