Символы, как известно, не существуют в вакууме — они заполняются смыслами. Крючкотворы со стороны нацизма охотно расскажут вам, что свастика — это древнеиндийский знак, символ плодородия. Не знаю, не застал, но допустим… Что это меняет? Да ничего! С некоторых, совершенно определенных времен, свастика означает только то, что означает, и ничего другого означать уже не будет. Серп и молот для моей юной партийной бабушки означали в восемнадцатом году свободу, равенство и братство, мир без насилия, рай на земле... Ко дню ее смерти за этим опостылевшим символом стояли только концлагеря и интервенции, унижение, голод, ложь, убожество... Только они. Та же смысловая судьба — в очередной раз! — ждет православный крест, если в сознании миллионов людей он окончательно свяжется однажды не с верой, а с номенклатурой РПЦ, «хоругвеносцами» и прочей «нанопылью». Отвечает ли Ницше за Геббельса, Прудон — за Суслова, Серафим Саровский — за Гундяева? Персонально — нет, разумеется, но у идеологии, как у человека, есть репутация, и, складываясь постепенно, однажды она окаменевает окончательно. А потом, в один не слишком прекрасный день, к месту победительного окаменения прилетает тот самый исторический маятник — здоровенная чугунная «баба» по имени Клио… И — физкульт-привет Уварову-Победоносцеву! — народ-богоносец приступает к стрельбе по иконам. Потому что достало. Не Христос достал, разумеется — какой Христос на Охотном ряду? — попы! Но под корень, заодно, вырубается и любовь, и милосердие, и все, что ни есть в изначальном христианстве... Хорошо от таких поворотов «все вдруг» не бывает никому. К комиссару, которому кажется, что теперь-то как раз все хорошо, та же самая чугунная «баба» прилетит через пару десятилетий. К его внукам-пофигистам она прилетит еще через полвека, когда в стране, вслед за мозгами, кончится еда. Маятник истории прилетит непременно — это то немногое, за что можно ручаться! Но до тех пор торжествующие победители успевают, как правило, наломать дров… http://ej.ru/?a=note&id=12663

Цитирую с форума АДА: Здравствуйте коллеги! Мы(фракция анархо-индивидуалистов) вступили в бой с коммуняками на ЕФА. Вопрос ставился об открытии раздела "Анархо-индивидуализм" на ЕФА. Наша фракция насчитывает пять человек. Эта идея встретила ожесточенное сопротивление со стороны анархистствующих коммунистов, из чего можно сделать вывод, что ЕФА, более не является Единым Форумом Анархистов, а по сути, является коммунистическим ресурсом. Коммуняки замутили голосовалку по поводу бана троих наших товарищей. Обстановка накалённая. Просим вашей поддержки в этом неравном бою. Боевые действия ведутся в разделе "ЕФА" и "Арбитраж". Ебаный стыд. Анархисты за демократическую власть и принуждение. Впрочем, какая страна, такие и анархисты.

Хочу отметить, что нам часто приходится слышать от патриотов откровенно гомосексуальную риторику. Так почему же патриотизм и гомосексуализм всегда идут рядышком? А всё дело в гомоиерархии, берущей своё начало в "обществе" обезьян, к которым патриоты, как в силу своего прямого генетического родства и жизненного уклада, так и воспитания, стоят практически вплотную. Всеобщее стадное чувство, открытое пренебрежение любым сторонним индивидуальным мнением, агрессивная реакция на ранее не виденное или просто незнакомое, желание опустить оппонента на свой низкий, коллективно-бессознательный уровень мышления - в основе всего этого поведения лежит латентный или даже совершенно открытый гомосексуализм, как единственный способ внутреннего регулирования отношений в обществе обезьян, пардон, патриотов, распространяемый ими на всех, с кем это общество соприкасается. Наиболее благоприятной средой для патриота является зона или армия, либо иные условия, когда преобладает коллективное бессознательное - воля стада, ловко манипулируемая его "иерархами". Именно поэтому постоянной потребностью патриотов является вожак, лидер, вождь, генеральный секретарь и т.п., который хоть и будет их всячески пользовать, истязать, приносить в жертву, однако, как они наивно полагают, обеспечит им "светлый путь" и общий смысл их существования как единой неделимой общности, в принципе не предусматривающей в своём составе личности как базовой единицы.

*пиздец На войне особенно отчетливо проявилась подлость большевистского строя. Как в мирное время проводились аресты и казни самых работящих, честных, интеллигентных, активных и разумных людей, так и на фронте происходило то же самое, но в еще более открытой, омерзительной форме. Приведу пример. Из высших сфер поступает приказ: взять высоту. Полк штурмует ее неделю за неделей, теряя множество людей в день. Пополнения идут беспрерывно, в людях дефицита нет. Но среди них опухшие дистрофики из Ленинграда, которым только что врачи приписали постельный режим и усиленное питание на три недели. Среди них младенцы 1926 года рождения, то есть четырнадцатилетние, не подлежащие призыву в армию... «Вперрред!!!», и все. Наконец какой-то солдат или лейтенант, командир взвода, или капитан, командир роты (что реже), видя это вопиющее безобразие, восклицает: «Нельзя же гробить людей! Там же, на высоте, бетонный дот! А у нас лишь 76-миллиметровая пушчонка! Она его не пробьет!»... Сразу же подключается политрук, СМЕРШ и трибунал. Один из стукачей, которых полно в каждом подразделении, свидетельствует: «Да, в присутствии солдат усомнился в нашей победе». Тотчас же заполняют уже готовый бланк, куда надо только вписать фамилию, и готово: «Расстрелять перед строем!» или «Отправить в штрафную роту!», что то же самое. Так гибли самые честные, чувствовавшие свою ответственность перед обществом, люди. А остальные — «Вперрред, в атаку!» «Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики!» А немцы врылись в землю, создав целый лабиринт траншей и укрытий. Поди их достань! Шло глупое, бессмысленное убийство наших солдат. Надо думать, эта селекция русского народа — бомба замедленного действия: она взорвется через несколько поколений, в XXI или XXII веке, когда отобранная и взлелеянная большевиками масса подонков породит новые поколения себе подобных. Легко писать это, когда прошли годы, когда затянулись воронки в Погостье, когда почти все забыли эту маленькую станцию. И уже притупились тоска и отчаяние, которые пришлось тогда пережить. Представить это отчаяние невозможно, и поймет его лишь тот, кто сам на себе испытал необходимость просто встать и идти умирать. Не кто-нибудь другой, а именно ты, и не когда-нибудь, а сейчас, сию минуту, ты должен идти в огонь, где в лучшем случае тебя легко ранит, а в худшем — либо оторвет челюсть, либо разворотит живот, либо выбьет глаза, либо снесет череп. Именно тебе, хотя тебе так хочется жить! Тебе, у которого было столько надежд. Тебе, который еще и не жил, еще ничего не видел. Тебе, у которого все впереди, когда тебе всего семнадцать! Ты должен быть готов умереть не только сейчас, но и постоянно. Сегодня тебе повезло, смерть прошла мимо. Но завтра опять надо атаковать. Опять надо умирать, и не геройски, а без помпы, без оркестра и речей, в грязи, в смраде. И смерти твоей никто не заметит: ляжешь в большой штабель трупов у железной дороги и сгниешь, забытый всеми в липкой жиже погостьинских болот. http://www.belousenko.com/books/nikulin/....._vojna.htm

Как раз и навсегда решить вопрос со страждущими "бесплатной медицины"? Очень просто: в каждой частной стоматологической поликлинике сделать отдельный кабинет без окон, с красной дверью, золотой звездой и надписью "Обслуживание как в СССР!". И всех поциентов спрашивать: "Вы желаете обычного частного обслуживания или как в Советском Союзе? Вы уверены? Тогда вот здесь подпись поставьте, что согласились на обслуживание добровольно..." А затем ностальгирующего совка (или студентствующего левака) препровождают в соответствующий кабинет и закрывают дверь на замок, чтобы не убежал. Ну и конечно в кабинете должна быть двойная звукоизоляция, чтобы людей от клиники не отпугивать... Введите данную практику в масштабах всей страны, и все леваки, сталирасты, троцкисты и прочие совки переведутся сразу же, я гарантирую это!

Я посмотрел тут разные соцопросы. Про отношение граждан к новым поправкам, про узнаваемость оппозиционных лидеров. Посмотрел и опросы про отношение к Сталину и репрессиям. И вот я подозреваю, что в народных массах скрыт довольно богатый… сволочной потенциал. Именно так. Мы-то уповаем на народное прозрение. Потому что вращаемся в среде приличных людей. И наивно полагаем, что народ в целом такой же. А он, увы, такой, да не совсем. [...] В общем, есть подозрение, что народ наш в широких массах по-прежнему дремуч. И я вполне себе представляю, что эти люди счастливы тем, что у Собчак отобрали полтора миллиона у.е. И эти люди вообще не думают о законе и беззаконии, о неприкосновенности частной жизни и тому подобных вещах — они просто не мыслят в подобных категориях. А вот то, что человека, у которого есть полтора миллиона, надо ущучить — этого сколько угодно в наличии. И им плевать, честно заработаны деньги или нет — главное, что «у меня» миллионов нет, а я ничем не хуже Собчак. [...] У нас сейчас любят говорить про 37-ой год. Это глупости. Не поминайте всуе. 37-ой — это ужас, какой нам и не снился. И ужас, который, скорее всего, невозможен даже в облегченном варианте. Но потенциал для репрессий есть! Представьте, что завтра вообще запретят митинги. Думаете, народ всколыхнется? Начнут сажать (не дай бог!) тех же, у кого были обыски — скажут: правильно, нечего тут! Начнут реквизировать имущество — и миллионы будут рады. Вся наша прошлая жизнь показывает, что это так. Они с восторгом жгли господские усадьбы. Большевиков была кучка, а церкви ломали, людей мучили, террор проводили с восторгом тысячи простых рабочих и крестьян. И такие же тысячи самозабвенно требовали расстрелять как бешеных собак в 30-е «врагов народа». Они же единогласно проклинали диссидентов. И они же, кстати говоря, стройными рядами голосовали за Путина 12 лет назад. Да и теперь голосовали за него большинством — при всех фальсификациях и «каруселях». http://ej.ru/?a=note&id=11861

Русская жестокость — это по большому счету ненависть и глубочайшее неуважение к себе, выражаемые в кровожадности по отношению к другому. Потому что только на слабом можно выместить ту степень слабости и беззащитности перед грубой властью, которую любой не облеченный ею испытывает каждую минуту, пока не передаст жестокость по эстафете. Это и есть национальное ноу-хау — причинение боли другому, дабы освободить от боли себя. Такое, конечно, есть везде, но только у нас в эту кровавую игру играют с подлинным энтузиазмом. (http://ej.ru/?a=note&id=11826)