BnW — corpse

https://www.facebook.com/andrei.movchan/posts/1773833139339555?pnref=story Я вижу в сети много эмоциональных комментариев на мою критику экономической программы Навального. Я оставлю в стороне комментарии полчища фриков, повернутых на моей национальности, уверяющих что я продался Кремлю или хочу отдать Россию мигрантам – это пусть Алексей сам разбирается, почему он привлекает столько буйных психов и хамов под свои знамена. Комментарии же здоровых людей можно условно разделить на: (1) Всё лучше, чем нынешний кошмар! (2) Да не важно, какая программа, придет к власти все сделает как надо, он человек честный; (3) Что вы нам цифрами тыкаете, ну ошибся – важна сама логика программы; (4) Вместо критики надо бы поддержать – а вы гнобите единственного реального альтернативного кандидата в Президенты, как будто вы поддерживаете Путина. Мой краткий ответ будет длинным, вы уж простите, ибо все вышеизложенное – ИМХО опасный фейк: Навальный не придет к власти в ближайшие 5-6 лет, фулл стоп. На этот счет есть монолитная позиция властной группировки и молчаливое одобрение населения. Его не поддерживает элита, не поддерживает армия, не поддерживают силовики, не поддерживает большой бизнес – не с кем делать революцию, да он и не хочет вроде бы; а до выборов его не допустят. Любое рассуждение о Навальном-Президенте – уход от реальности, выгодный как раз нынешнему «кошмару» - пока мы калякаем, он будет спокойно доживать. Экономические программы для выборов сегодня не нужны абсолютно. Истинная программа Путина, который всерьез не собирается никуда уходить (то ли нравится ему, то ли преемника достойного найти не может) и который устраивает (пока) всю (почти) влияющую на ситуацию элиту и 80% населения, это стареть вместе со страной и по возможности с ней умереть. Реальным кандидатам на место Путина (таким как Сечин или Кадыров) дорогу в кресло откроет не соревнование программ, а способность создать широкую коалицию во властных коридорах в сочетании с мягкой нейтрализацией оппонирующих силовых структур – экономика тут вообще ни при чем. Кандидатам нереальным (то есть артистам цирка «Выборы 18») программа тоже ни к чему, разве что как бабочка к смокингу, а поскольку они в цирке, то бабочка должна быть непропроционально большой, разноцветной и может даже позвякивать. Вот потому эти программы и выглядят так по-клоунски (с ипотекой по 2% и передачей Газпрома в ПФР, как у Навального, или с кредитами нужным людям, или вообще с отменой доллара и каждой бабе по мужику как у других – не важно). Ошибка думать, что сегодня идет война за власть между авторитарным монетаристским кланом, представляемым Путиным, и демократической оппозицией, представляемой Навальным. Клан Путина уже не принимает никакого участия в борьбе – он погряз даже не в прошлом, а в позапрошлом, он пытается хоть как-то продлить сон общества, напевая ему колыбельные, составленные из былин древности и сказочных пугалок. Но в какой-то момент (через 5-7 ли лет или 15) элита, контролирующая страну, станет окончательно рыхлой, противоречия усилятся до степени, когда власть будет просто вынуждена либо сбежать, либо обратиться к народу, как к арбитру, что в сущности примерно то же самое. Конечно, обращение к народу может быть как в форме гражданской войны (1917) так и в форме поиска мандата доверия (как в 1990). И то, в какой форме оно будет, и кому и какой будет выдан мандат, зависит от состояния умов активной части общества на тот момент. И поэтому то, что мы вбрасываем в интеллектуальное поле, сегодня имеет принципиальное значение: крайне важно, что выберет общество - конфликт или консенсус; власть или общество; создать или раздать. Идеология войны, передела и раздачи (лево-популистская) справедливо считается наиболее продуктивной в плохо развитых гражданских обществах с точки зрения прихода к власти. Это – идеология, обещающая удовлетворить и жажду обогащения, и чувство зависти (которое обычно называют «чувством справедливости») и стремление ничего не делать, и желание не брать ответственность на себя. Это – идеология конфликта (сбросим, люстрируем, посадим, найдем и отберем, обложим налогом) вместо идеологии консенсуса (договоримся, обменяемся гарантиями и, с теми, кто их сможет дать, будем работать), идеология перераспределения (от военных – пенсионерам, из бюджета – в ПФР, из банков – ипотечникам, от коррупционеров – детям, от бизнесменов – нуждающимся, от владельцев дворцов – владельцам хижин, от всех – низкооплачиваемым) вместо идеологии строительства (увеличим экспорт, обеспечим гарантии инвесторам, поддержим уже работающих, привезем желающих работать, упростим систему, снизим риски). А логика программы Навального как раз – левая, заточенная на взятие власти и перераспределение, о будущем страны, о том, что будет, когда перераспределятся все имеющиеся «богатства», там мало чего, кроме «все будет хорошо». Она конфликтная, выбрасывающая тем или иным образом на обочину миллионы граждан России, причем самых активных (хотя конечно не всегда честных и приятных – но сам же он, правда о своих оголтелых сторонниках, говорит, извиняясь, «другого народа у нас нет». Именно – нет, придется договариваться с чиновниками, бизнесменами, силовиками, учителями в школах, военными – они тоже наш народ); программа Навального с сильным лидером, государством, и социальным блоком, который всех кормит; наконец она – изоляционистская, потому что она про «защиту» рабочих мест и рынков. В этом смысле тезис «Навальный хоть что-то делает, не надо ему мешать» мне кажется неправильным. Либо Навальный вдруг «поправеет» (на что не похоже), либо – ему надо мешать (естественно не административными методами, а ведением дискуссии и разоблачением его позиции). Нельзя закрыть глаза на очевидные ошибки и спекуляции программы – это сигнал обществу «так будет можно; вы опять выберете демагога и популиста и все будет хорошо; неважно, что я говорю – важно, нравлюсь ли я». Это – выбор в пользу власти, а не общества: нравится лидер, даем ему мандат. Рассуждать что «придет к власти честный человек и сделает как надо, не важно, что он сейчас говорит» может только человек, совсем не знающий истории и значения слова «честный». Политик честным не бывает. Тот, кто говорит неправду или то, что от него хотят, чтобы избраться, вряд ли будет в будущем честно выполнять обещания, данные узкой группе интеллектуалов. Скорее он будет делать то, что от него хотят, чтобы удержаться у власти. Путин в этом отношении – идеальный пример; до 2000 года он говорил ровно то же, что сейчас говорит Навальный. Политик – всегда заложник общества. Если я выпишу сюда в строчку имена лидеров, которые на протяжении человеческой истории так получали мандат, и потом гробили свои страны из лучших побуждений, мало кто сможет дочитать до конца. Нам нужны не «честные политики», а общество, требующее от политиков правильных действий. Нам вообще не нужны лидеры, нам нужны именно программы, вокруг неукоснительного исполнения которых можно объединить и элиты и общество. Я не очень надеюсь быть услышанным (это сложная идея для общества, привыкшего перекладывать ответственность с себя на власть) но буду повторять снова и снова: единственный шанс России не превратиться лет за 20 в нищие задворки мира, погрязшие в междоусобицах, полные федеральными и местными популистскими хунтами, производящие беженцев, живой товар, наркотики и отмывание денег, непредсказуемые и вызывающие у остального мира лишь отрицательные ощущения (кто-то скажет «мы уже там» - о, вы не понимаете, как мы еще далеко), состоит не в новом хорошем лидере, «правда плохом экономисте». Она - в появлении единого интеллектуального фронта, обучающего общество базовым правилам обеспечения прогресса. Если общество ближайшие годы, не имея консолидированного голоса «справа», будет находиться под информационным душем левых популистов, критика которых со стороны власти будет лишь придавать им легитимности, наша судьба предрешена, и похожа она будет на судьбу «неудачников» из Латинской Америки, где коррумпированные прогнившие правые автократии (а-ля сегодня у нас) сменялись не в процессе формирования национального консенсуса вокруг идеи процветания, а автократиями левыми; все они приходили к власти под одними и теми же лозунгами: «мы против коррумпированного режима, за народ, надо раздать украденное людям, у нас нет внятной программы, но все получится». Все они начинали с красивых жестов – создания демократических институтов, «независимых» судов, с субсидий на жилье, с финансирования медицины и образования; все они сталкивались с сопротивлением старых элит и оппонентов из числа бизнесменов, не понимавших, почему их честные доходы должны тоже «раздавать», и начинали сажать, для чего им быстро требовались «правильные» суды, а демократические институты, полные их сторонников, одобряли все их действия. Все они быстро понимали, что время идет, а рай не наступает, и продляли себе полномочия «навсегда» при «полной поддержке населения». Все они заканчивали разрухой, ростом преступности и нищетой много хуже, чем до прихода к власти. Если у нас есть шанс, то он похож на те, что выпадали в 20 веке Южной Корее, Тайваню, Греции, Португалии, Испании, другим странам, проделавшим путь от консервативной автократии к развитой демократии, миновав левые повороты. Во всех этих странах мощное интеллектуальное влияние на общество (иногда внешнее и внутреннее, иногда – только внутреннее) изменяло страну, а страна изменяла власть. Во всех этих странах изменения создавали консенсус, а старые элиты и структуры частично получали возможность мягкого выхода, частично сохранялись. Во всех этих странах в центре программ реформ были способы развития экономики, основанные на снижении рисков, повышении привлекательности рынков и интеграции с миром, и уже ее развитие постепенно перетекало в рост уровня жизни – лошадь стояла впереди телеги. Во всех этих странах реформы опирались на активные классы – промышленную элиту, финансовые круги, предпринимателей. Всегда эти реформы сопровождались активной дискуссией, а силы, пытавшиеся доминировать со своей повесткой, отметались на периферию.