Вчера мне снился чудный сон, будто я опять живу в новозелашке. Хожу в зоопарк и в библиотеку, пью какао, читаю книжки по CS и матлогике. Пришло время уезжать, я купил уже билет и всё такое. А потом пошёл в парк, сел на скамеечку, расслабился и пропустил самолёт, никуда не полетел, так там и остался навсегда. Такой хороший сон, даже просыпаться не хотелось.

http://a-nikonov.livejournal.com/2394332.html
"Жители Челябинской области нашли возможность жить и не работать. Как передает корреспондент NDNews.ru, о «находчивых» южноуральцах рассказал пожарный инспектор из Сосновского района. Настоящей головной болью сотрудников противопожарной службы стали землянки, появляющиеся на заброшенных землях сельскохозяйственного назначения.
В землянках, вырастающих на бесхозной земле, живут целыми семьями. Увещевания районных чиновников и сотрудников надзорных органов на «новоселов» не оказывают никакого влияния. Не пугает их отдаленность жилых районов, отсутствие какой бы то ни было инфраструктуры и коммуникаций, невозможность оказания им экстренной помощи.
«Новый Регион – Челябинск» в контакте, Одноклассниках и Facebook
Как правило, под землю таких южноуральцев загнало не отсутствие нормального жилья: они сдают принадлежащую им квартиру в Челябинске и живут на этот постоянный доход на новом месте. О том, каким образом новые жители Сосновского района обеспечивают себя питанием в землянках, пожарный инспектор не рассказал. Но выразил уверенность, что это явление не является специфически Сосновским, и в других районах также можно встретить южноуральских «рантье».

Предположим, что вы Директор программы оппозиции сексуальным нападениям в университете. Вам сообщили, что по национальной статистике, одна из пяти женщин должна в колледже подвергнуться нападению, а у вас всего 27 жалоб из 17 тысяч студентов. Какой вывод вы сделаете? Правильный вывод - надо увеличить жалобы на изнасилование. Потому, что мы знаем, что должно быть одна из пяти.
http://theothermccain.com/2015/10/12/campus-feminists-and-the-rape-shortage/

http://www.gazeta.ru/politics/2015/10/14_a_7820639.shtml

Мы сидим вдвоем в потрепанной «девятке» на окраине Донецка. Здесь, за массивными железными воротами бывшего завода, теперь — «концлагерь». В лагере — пленные бойцы ДНР. Перед входом стоит толпа, около сотни человек, из матерей и родственников ополченцев. Типичный «донецкий подвал», таких в городе несколько: бывшее здание СБУ, или по-здешнему «избушка», бывшая база внутренних войск (вотчина «Востока»), «концлагерь» для ополченцев на улице Светлого Пути, база «Оплота», да и многих других подразделений. Мало кто в Донецке не обзавелся теперь собственным подвалом.

Подвалы эти делятся на два вида. В первых, «совсем нелегальных» (хотя такие находят даже в центре города), сидят коммерсанты — «коммерсы», которых мучают, пытают, разводят на деньги. Иногда это просто люди, которым не повезло иметь хоть какую-то собственность. Периодически они из этих «подвалов» выходят, лишившись машин, квартир и денег, иногда — исчезают, и их не находят больше никогда, «теряют». Второй вид подвалов, «легальный», — для ополчения.

Мой спутник, Николай, командир казачьего подразделения (полное имя известно редакции). Дерзкий взгляд из-под черных бровей, по-военному четкие ответы. Он также только что вышел «с подвала», всего пару дней назад. Теперь пытается встретить своих боевых товарищей, у которых истек срок заключения.

Мимими, какой прям Русский Мир в миниатюре!