Intimshop.ru — самый старый в России интернет-магазин для взрослых, он открылся в 2000 году. У него один бессменный владелец — Денис Железняк. Intimshop.ru стал его первым проектом в области ритейла (и вообще самым первым проектом). Сегодня у компании, кроме онлайн магазина, есть три розничные точки в Москве. Объём продаж — более 50 млн рублей в год.
«В среде секс-шоперов распространено мнение, что товары в нашей сфере, как хлеб, продаваться не будут, поэтому, раз объёмы продаж не вырастут, наценки надо делать максимальными, — рассказывает Железняк. — Сегодняшние розничные цены на рынке повторяют ценообразование начала 2000-х годов. В среднем наценка составляет 200%». В условиях кризиса Железняк решился на эксперимент — цены на товары разных категорий начали методично снижать. В итоге выяснилось, что люди хотели бы покупать куда больше адалт-товаров, но не готовы дорого платить за них. «У бренда Doc Johnson есть модель страпона Gal Pal, его цена составляла около 1400 рублей, и мы продавали пять таких игрушек в месяц. А потом я снизил цену на него до 990 рублей. И мы начали продавать по 80 штук», — рассказывает Денис. Полученные результаты и подтолкнули руководство магазина к созданию бренда базовых игрушек по минимальным ценам.
При выборе производства компания колебалась между отечественными и китайскими компаниями, в итоге вопрос был довольно быстро решён в пользу российской фабрики (название и местонахождение производства Железняк не раскрывает). Качество продукции у неё принципиально отличалось в лучшую сторону от китайского за ту же цену. Железняк говорит, что у российского поставщика материал, из которого делаются игрушки, гораздо лучше — это собственная разработка компании, не отстающая по качеству от знаменитой «киберкожи» американских брендов. За те же деньги у китайских поставщиков можно было приобрести изделия из простой резины с характерным неприятным запахом.
Проект стартовал в июне 2016 года. Первыми товарами нового бренда стала линейка из 10 фаллоимитаторов различных моделей и размеров — у производителя была своя серия ноу-нейм-моделей, из которых выбрали те, которые, по мнению руководства Inimshop.ru, были бы наиболее востребованными. Для снижения цены решено было обойтись без упаковки — игрушки продаются в герметичной термоусадочной плёнке. В итоге цены на них начинаются от 490 рублей при 100% наценки. Аналогов не найти — похожие товары в других магазинах стоят от 1000 рублей.
«Мы думали, что аудитория насытится дешёвыми фаллоимитаторами за первые пару недель, а она только растёт. Часто люди берут сразу по несколько штук».
Чтобы получить сертификат по стандарту «Халяль», нужно, чтобы производство полностью соответствовало требованиям шариата. Во-первых, забой птицы и животных не может производиться механически, им должны заниматься люди. Причём каждый забойщик должен быть мусульманином, а во время работы ему надо произносить специальные слова. «Убой совершается с именем бога на устах», — поясняет специалист по внешнеэкономической деятельности Международного центра стандартизации и сертификации «Халяль» Алим Фаруки.
У каждого забойщика должен быть идеально заточенный нож — такой, чтобы можно было мгновенно перерезать все нужные сосуды и животное умирало сразу же. Причём ни один цыплёнок или баран не должен видеть, как убивают другого, — если перед смертью животное успело испугаться, есть его уже нельзя.
В идеале в момент убоя животные должны смотреть в сторону Мекки (то есть на юг, если говорить о российских предприятиях). Но соблюдать такое правило на больших производствах было бы слишком сложно, так что для получения сертификата это не обязательно.
Начинать разделку можно, только когда из туши убитого животного вытекла вся кровь — то есть не раньше чем через 180 секунд после того, как ему перерезали горло, если речь идёт о птице, и через шесть минут в случае с крупным рогатым скотом. А если предприятие производит не только халяль, но и харам (например, свинину), то их ни в коем случае нельзя перерабатывать и хранить рядом.
Халяль-сертификация в России появилась в 2003 году. Чтобы получить право клеить на продукцию зелёный ярлык «Халяль», компания должна подать заявку и показать инспекторам своё производство. После получения сертификата работу компании будет контролировать специальный эксперт из местной религиозной общины. Проводить сертификацию могут только центры, аккредитованные при мусульманских организациях. В России их немного, и самыми авторитетными считаются центры при Совете муфтиев России и при Духовном управлении мусульман Республики Татарстан.
Компании, производящие халяль в России, можно условно разделить на два типа. Первые — это большие агрохолдинги и компании, например ГАП «Ресурс», «Мираторг» и «Черкизово», которые недавно наладили производство по шариату, они в основном ориентированы на экспорт. Второй тип — предприятия, которые появились ещё в 90-е годы. Их создавали мусульмане, и ориентировались они в основном на мусульманские общины. Как правило, эти компании не такие крупные. Обычно они полностью соблюдают законы шариата, а значит, не могут брать кредиты под проценты. Из-за этого им сложно расти и держаться на плаву. Самые крупные предприятия такого типа — компания «Сафа» и компания «Эколь», которая производит больше 6500 т мяса в год.
http://secretmag.ru/longread/2016/11/03/leech/
«Международный центр медицинской пиявки» Геннадия Никонова в прошлом году продал примерно 3 млн Hirudo medicinalis — больше, чем все его конкуренты вместе взятые, — и заработал на этом, согласно данным СПАРК, 93,2 млн рублей. Ещё 21,4 млн рублей выручил другой проект Никонова — компания «Биофабрика», которая производит и продаёт под брендом Dr. Nikonov содержащую слюну пиявки косметику.
Кормят пиявок кровью крупного рогатого скота, которую привозят в бидонах с соседних мясокомбинатов. Кровь нужна сертифицированная — документы должны подтверждать, что животное ничем не болело. Когда-то у Никонова была идея сделать «халяльную пиявку», но с поставщиками халяльной крови договориться не удалось. В среднем компания потребляет 4500 кг крови в месяц.
Кровь разливают в ёмкости, накрывают синюгой — такую же используют в качестве натуральной оболочки при изготовлении колбас — и выкладывают на неё пиявок. Они принимают плёнку за кожу животного, прокусывают её и пьют кровь. Насытившись, черви отваливаются, пуская розовую пену. Часто пиявок кормить не нужно — в среднем раз в два месяца. К покупателю пиявка должна приехать голодной (так она накопит нужное количество слюны и будет охотнее присасываться к телу пациента), поэтому последние три месяца её держат без еды.
Растут пиявки не очень быстро. От спаривания до получения готового медицинского продукта проходит в среднем около полутора лет — взрослая особь весит от 0,6 до 3 г. Маленькая Hirudo medicinalis будет стоить 52,8 рубля, двухграммовая — 55 рублей, самая крупная — 57,2 рубля
"Например, некоторым пациентам я даю лекарство из устричной раковины. Смотрите: внутри раковины живет моллюск, а внутри него может скрываться жемчужина. Устрицы рождаются в океане в виде монад: после оплодотворения их уносит в океан, и единственное, что у них есть,— это нога. И пока эта нога не прикрепится в скале, у моллюска не образуется раковина. Все это имеет параллели с проблемами некоторых пациентов. Когда им плохо, они хотят свернуться калачиком, накрыться одеялом, словом, оказаться внутри раковины. Такие люди боятся не найти свое место в жизни, и из-за этого у них бывают насморки и гаймориты".
Лурье два часа подряд расспрашивает пациента, выискивая сходства его качеств и проблем с животными, травами и минералами, а затем назначает лекарство, чтобы снять блок. "Пришла ко мне мама девочки-подростка. Девочка творческая, интересуется математикой, физикой, рисует очень красиво. А в классе постоянный конфликт: сегодня красит волосы в зеленый, завтра — в красный, носит неприличные чулки. Ее считают ненормальной, и она от этого страдает. И знаете, какое я ей лекарство назначила? Из осьминога! Осьминог — сильное животное: борется за жизнь, ищет, как выйти из ситуации. И к тому же меняет цвет — в точности, как она".
Тем, что гомеопатия эффективнее похода в поликлинику, Любовь объясняет высокие цены обслуживания в своей клинике. Первичный прием стоит 20 тыс. руб., и для гомеопатических центров это почти норма. "Сюда ведь входят два месяца наблюдения и еще один прием посередине: я даю свой телефон и отвечаю на все вопросы. А разве у обычных врачей лекарства не дороги? Их надо принимать пачками, а потом еще лечить осложнения. А гомеопатическое лекарство высокой потенции достаточно принимать раз в месяц".
Для тех, кто хочет сэкономить, предусмотрен годовой абонемент: платишь $2 тыс. и потом приходишь в любой момент, если что-то заболело. Можешь включить в этот абонемент и семью: за каждого приведенного родственника платишь 20 тыс. руб.— как за первичный прием.
Памятник Владимиру нам необходим, потому что князь — великая православная фигура. А мы, россияне, все без исключения верующие православные люди. Ведь как не верить, если мы живем в этой стране? Вспоминаются слова Тютчева: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить. У ней особенная стать, в Россию можно только верить».
Но лично я уже немного разуверилась, поэтому являюсь активным членом партии ЛДПР и пытаюсь что-то менять в стране.
http://www.online812.ru/2016/10/31/009/
Эта история началась с того, что 22 июля 2016 года в «Википедии» появилась статья обо мне. Автором ее оказался некий дилетант, скрывшийся под криптонимом Russian avant-garde. Интерес ко мне этот автор проявил в связи с «делом Елены Баснер», о котором я писал много и плодотворно (статью о Баснер Рашн авангард сочинил еще 6 февраля 2014 г.).
Статья обо мне была написана абсолютно непрофессионально и содержала в первом варианте большое количество фактических ошибок, начиная с даты рождения, и неточностей.
Я заметил эту статью в Сети 4 августа 2016 г. И сразу же внес в нее некоторые исправления. Мои поправки отпатрулировали, частично они остались, но мусор, который я удалил, навалили обратно. Тогда 4 августа 2016 г. я обратился в Роскомнадзор:
«Статья в исходном виде содержала: а) большое количество фактических ошибок и неточностей; б) раздел «Критика», составленный из собранного по всему Интернету информационного мусора. Я внес исправления в статью о себе, исправив ошибки и удалив раздел «Критика», причем делал это дважды и разъяснил, что считаю этот раздел не соответствующим действительности и оскорбляющим мои честь и достоинство. Однако неизвестный автор-любитель все равно упорно восстанавливал три раза этот раздел.
Прошу сообщить:
1) может ли Роскомнадзор обязать надлежащего ответчика удалить полностью статью обо мне или удалить из этой статьи раздел «Критика»;
2) кто является в данном случае надлежащим ответчиком? К кому мне надо обратиться в порядке предсудебной подготовки перед подачей искового заявления?»
— Пираты украли германскую прокатную копию фильма «В лучах солнца», перевели ее за свой счет и выложили в интернет. Этим они, по сути, украли у меня возможность снять следующий фильм. За неделю этот фильм скачало более полумиллиона человек. Так его российский прокат был попросту убит. Конечно, фильм выйдет 27 октября, но полмиллиона — огромная цифра. И скачивания продолжаются. Каждый такой просмотр — это еще один гвоздь в крышку гроба.
— С другой стороны, в России фильм выйдет на 30 копиях и без рекламы. Вряд ли те же полмиллиона посмотрели бы его за две недели в кино. Теперь зато у него сарафан сформируется.
— А так у него было бы 150 копий. Вообще не бывает, чтобы человек ограбил магазин, наелся украденных конфет и посоветовал бы другому пойти и купить их. Это отмазка бессовестная. Сарафан нам не нужен. Он у нас и так есть в виде прессы и наград. А вот у меня теперь нет ни копейки денег, чтобы продолжать работу.
— Может, деньги от европейского проката помогут?
— Смотрите, как это работает. У меня фильм сделан в копродукции. Значит, европейские партнеры получают права на своих территориях, остальной мир делится по некоему плану, а у меня права есть только на Россию. Мои доходы от фильма — это только от проката здесь. От проката за пределами страны я получаю либо ничего, либо долю. Значит, если фильм в России ничего не собирает, я остаюсь ни с чем. Мои коллеги в России, которые пишут, какой важный, нужный, замечательный фильм я снял, сделали все, чтобы следующую картину я не снял, потому что скачали фильм в торрентах. Между тем мой следующий фильм им нужен еще сильнее. Они, сами того не зная, очень в нем заинтересованы.
— Вы пробовали договориться с торрентами, чтобы там хотя бы на время заблокировали раздачу?
— Я даже не хочу это комментировать. Связаться с грабителем и слезно его попросить… Не знаю.
— Вообще если посмотреть сборы большинства документальных картин в российском прокате, то кажется, что это больше имиджевый, чем финансовый вопрос — выпустить фильм в кино. Всё из-за торрентов?
— Меня прецеденты не интересуют, я существую отдельно. Есть фильмы, которые не имеют никакого потенциала для индустриального существования. Но все мои картины выходили в той или иной форме в разных странах, и это не зависело от того, на какую тему они были сделаны. Имиджевым выход фильма в кино является для тех режиссеров, которые снимают на деньги государства и зарабатывают не в процессе реализации фильма, а во время работы над ним. Это их как-то примиряет с убыточностью их фильмов.
Но я, как известно, одним крупным чиновником отлучен от государственной поддержки в России, поэтому для меня и является жизненно важным индустриальное существование фильма («Ни один проект Манского, в том числе и „Артдокфест“, не получит никогда никаких денег, пока я являюсь министром культуры», — заявил Владимир Мединский в ноябре 2014 года). Поэтому люди, которые скачивают мои фильмы, работают на Владимира Мединского, который как раз и видит свою задачу в том, чтобы я перестал снимать кино. Они его верные слуги.
— Наверное, многие из скачавших фильм просто устали ждать его выхода в прокат. Все-таки год после мировой премьеры…
— А это не их дело, не их право рассуждать так. Я потратил на этот фильм несколько лет, я рисковал своей жизнью, чтобы снять его. И я решаю, когда его выпускать.
На прошлой неделе перед студентами программы магистратуры «Разработка безопасных систем и сетей» университета Иннополис выступил автор программы для перехвата трафика Intercepter-NG, скрывающийся под прозвищем Ares, рассказал «Ведомостям» старший преподаватель этой программы Константин Урысов. По его словам, выступление было анонимным, Ares провел лекцию при помощи видеоконференц-связи, при этом его лицо было скрыто, а голос изменен.
По словам Урысова, он давно искал специалиста в области безопасности для проведения практических занятий. Примерно год назад он нашел в интернете хакера по прозвищу Ares, чей инструмент привлек его внимание. Хакер сначала отказался от предложения, написав, что любое его публичное участие исключено. Тогда Урысов предложил провести семинары в анонимном формате.
Кстати, вы затронули очень любопытную тему: на самом-то деле в кино часы – это хлопотное дело, с ними всегда возникают проблемы: их же нужно постоянно корректировать. И мы в каждом дубле возвращали минутки – был у нас специальный человек, который следил за этим.
— Нет, настенные часы – это понятно. Но кто увидит время на наручных?!.
— На большом экране такое возможно. Эта сцена снималась всю ночь, часов с десяти вечера до утра, пока было темно за окном. Но мы условились, что в этом эпизоде у нас (допустим) 10:20 вечера. После каждого дубля у нас происходили какие-то поправки, новые согласования, коррекции, но вот звучало: «Всё, приготовились к съёмке!» – и за минуту до старта к актёрам подходил человек и отматывал часы на 10:20. Он даже раздражал их этим.
- Освещение в этой сцене гораздо темнее всех предыдущих сцен, это бросается в глаза. Такая темнота обоснована встречей «злых сил»?
- Нет, в первую очередь она обоснована интерьером. Это Храм Христа Спасителя.
- Да вы что!.. «Левиафан» снимали в Храме Христа Спасителя?!.
- Да, это ещё один эпизод, который был снят в Москве. Там есть огромная трапезная с небольшими окнами, занавешенными тяжёлыми шторами… Вернее, там множество таких пространств для трапезных, мы обошли три-четыре больших зала и выбрали именно этот из-за фрески, которую вы увидите в финале сцены. Именно из-за неё. Мебель и прочие атрибуты – это всё оттуда. Но мы, естественно, нигде не указываем, что это именно Храм Христа Спасителя, мы нигде не говорим, что наш мэр приехал в Москву, в этом просто нет необходимости. Он пожаловал в трапезную к местному архиерею, так что в пространстве нашего фильма это застолье происходит где-то там, на Севере.
А как устроена смена белья во время срочной службы?
Можно ли накупить трусов и стирать каждый день?
А если поллюция в четыре утра?
А как контролируемо справлять естественные надобности такого рода?
