Итак, наконец-то про новую клавиатурку. Это CoolerMaster Quick Fire Rapid-I. Дабы не обременять не ходящих по ссылкам Ъ, краткий перечень характеристик:
- tenkeyless;
- ANSI layout;
- Cherry MX Blue, Brown или Red на выбор. В моей Brown;
- кабель в нормальной оплётке, со стороны клавиатуры Micro USB;
- пятиуровнёвая подсветка, есть несколько режимов, о чём позже;
- ≈$140.
Немного картинок от производителя:
- http://gaming.coolermaster.com/images/products/79/image_803.jpg
- http://gaming.coolermaster.com/images/products/79/image_804.jpg
- http://gaming.coolermaster.com/images/products/79/image_806.jpg
Сначала о плохом:
- кабель со стороны клавиатуры заканчивается Г-образным штекером, заставляющим провод торчать вправо от клавиатуры. В Razer за восемьдесят баксов такой хуйни не было!
- нарушение спецификации USB: со стороны компьютера на USB-штекере сверху нарисовано лого CoolerMaster, а не стандартный USB-шный «трезубец», как того требует стандарт.
А теперь о хорошем:
- прикольный, более мягкий (по сравнению с Razer BlackWidow Tournament Edition 2013) пластик. Знаю, что народ на клавофорумах пишет про два их вида, но я не вникал, так что это просто ремарка;
подсветка реализована на стороне клавиатуры, никаких драйверов не требуется.
Как уже упоминалось, пять уровней, тянет при этом от 20мА до 200мА.
Можно создать до четырёх режимов, где подсвечиваются только «избранные» клавиши. Есть бесполезный режим, когда клавиша подсвечивается только пока она нажата, а также небезопасный для ввода паролей режим, когда клавиша подсвечивается при нажатии и затухает спустя некоторое время. Ничем из этого не пользуюсь, т.к. считаю бесполезным, но вдруг кому интересно
Кнопка Caps Lock видится контроллеру подсветки исключением, на неё эффекты не действуют; если юзаете подсветку вместе с ctrl:swapcaps, будет небольшая неконсистентность.
В комплекте есть кейпуллер, но нет мешочка для транспортировки. CoolerMaster - Razer 1:1
Клавиатура как клавиатура, в общем.
Очередная шутка куркумы, или, всё же, правда?
Много шуму наделала история в Курской области, когда на муниципальных выборах кандидат скрыл судимость, но его узнал член избиркома, который с ним сидел. Мало кто знает продолжение этой истории. Член избиркома вызвал милицию. Пришел участковый, который тоже узнал кандидата, т.к. сам сидел на малолетке, и познакомился с кандидатом на этапе в Чите. Составили протокол и вызвали наряд. Приехали два ППС-ника, которых узнал член избиркома как сокамерников по СИЗО, где их всех привлекали прежде по 228 УК (наркотики). Все вместе поехали в районный суд к дежурному судье. Дежурного судью узнал кандидат на выборах и один ППС-ник, оказалось, она прежде работала проституткой на трассе Воронеж-Борисоглебск. Вызвали срочно прокурора. Приехал прокурор района, в котором все узнали раскоронованного вора в законе "Соуса", который удрал в 1995 году с общаком на Кипр. Побежали за ним, но не догнали. Потом плюнули, решили больше никого не вызывать, и разошлись.
Яценюк: «Мы ничего не должны РФ. Российский газ случайно попал на территорию Украины и заблудился».
С Порошенко можно вести диалог, ок
http://www.fontanka.ru/2014/08/29/209/ ---> http://www.fontanka.ru/2014/08/29/220/
Френсису несколько лет за двадцать,
он симпатичен и вечно пьян.
Любит с иголочки одеваться,
жаждет уехать за океан.
Френсис не знает ни в чем границы:
девочки, покер и алкоголь…
Френсис оказывается в больнице: недомоганье, одышка, боль.
Доктор оценивает цвет кожи, меряет пульс на запястье руки, слушает легкие, сердце тоже, смотрит на ногти и на белки. Доктор вздыхает: «Какая жалость!». Френсису ясно, он не дурак, в общем, недолго ему осталось – там то ли сифилис, то ли рак.
Месяца три, может, пять – не боле. Если на море – возможно, шесть. Скоро придется ему от боли что-нибудь вкалывать или есть. Френсис кивает, берет бумажку с мелко расписанною бедой. Доктор за дверью вздыхает тяжко – жаль пациента, такой молодой!
Вот и начало житейской драме. Лишь заплатив за визит врачу, Френсис с улыбкой приходит к маме: «Мама, я мир увидать хочу. Лоск городской надоел мне слишком, мне бы в Камбоджу, Вьетнам, Непал… Мам, ты же помнишь, еще мальчишкой о путешествиях я мечтал».
Мама седая, вздохнув украдкой, смотрит на Френсиса сквозь лорнет: «Милый, конечно же, все в порядке, ну, поезжай, почему бы нет! Я ежедневно молиться буду, Френсис, сынок ненаглядный мой, не забывай мне писать оттуда, и возвращайся скорей домой».
Дав обещание старой маме письма писать много-много лет, Френсис берет саквояж с вещами и на корабль берет билет. Матушка пусть не узнает горя, думает Френсис, на борт взойдя.
Время уходит. Корабль в море, над головой пелена дождя.
За океаном – навеки лето. Чтоб избежать суеты мирской, Френсис себе дом снимает где-то, где шум прибоя и бриз морской. Вот, вытирая виски от влаги, сев на веранде за стол-бюро, он достает чистый лист бумаги, также чернильницу и перо. Приступы боли скрутили снова. Ночью, видать, не заснет совсем. «Матушка, здравствуй. Жива? Здорова? Я как обычно – доволен всем».
Ночью от боли и впрямь не спится. Френсис, накинув халат, встает, снова пьет воду – и пишет письма, пишет на множество лет вперед. Про путешествия, горы, страны, встречи, разлуки и города, вкус молока, аромат шафрана… Просто и весело. Как всегда.
Матушка, письма читая, плачет, слезы по белым текут листам: «Френсис, родной, мой любимый мальчик, как хорошо, что ты счастлив там». Он от инъекций давно зависим, адская боль – покидать постель. Но ежедневно – по десять писем, десять историй на пять недель. Почерк неровный – от боли жуткой: «Мама, прости, нас трясет в пути!». Письма заканчивать нужно шуткой; «я здесь женился опять почти»!
На берегу океана волны ловят с текущий с небес муссон. Френсису больше не будет больно, Френсис глядит свой последний сон, в саван укутан, обряжен в робу… Пахнет сандал за его спиной. Местный священник читает гробу тихо напутствие в мир иной.
Смуглый слуга-азиат по средам, также по пятницам в два часа носит на почту конверты с бредом, сотни рассказов от мертвеца. А через год – никуда не деться, старость не радость, как говорят, мать умерла – прихватило сердце.
Годы идут. Много лет подряд письма плывут из-за океана, словно надежда еще жива.
В сумке несет почтальон исправно
от никого никому слова.
