«Не могу не вспомнить еще об одной черте Москвы — а, вероятно, и других городов — тех лет, о которой мне не довелось читать ни в одних воспоминаниях. Это — ларьки и магазинчики, в которых продавали имущество арестованных людей и целых семей. Там можно было найти все, кроме, естественно, дорогих вещей: плохонькую мебель, одежду, уже поношенную обувь, мужское, женское, даже детское белье, примусы и керосинки, лыжи, велосипеды, репродукторы, детские игрушки, музыкальные и слесарные инструменты, патефоны, граммофонные пластинки, посуду столовую и кухонную даже с прилипшими остатками пищи, сковородники, ухваты, самовары, чайники, половики... Это было все, что осталось от когда-то живших рядом с нами людей, может быть, единственное, что вообще могло напомнить об их существовании. И оставшиеся покупали этот жалкий скарб у палачей, зная, что могут точно так же исчезнуть, а потому цеплялись не только за свою, но и за остатки чужой жизни...» Гарасева: Воспоминания анархистки