Dear friend, люди гораздо лучше, чем я думаю. Даже в профеминистах есть мизогиния. Во всех мужчинах. Во всех женщинах. Во всех людях. Если человек родился не в постгендерном обществе, то в нем не может не быть мизогинии. От неё нельзя избавиться полностью, можно лишь бесконечно уменьшать её масштабы. Так что я, как и ты, в каком-то смысле женоненавистник. Когда-то я разрешил себе разочароваться в женщинах. Раньше я был окружен ими — почти все близкие люди были девушками. Но кто-то из них показал безволие и амебность, кто-то сделал мне пакость, кто-то раздражал своей девчачьей патриархальностью. Почти все подруги моей юности использовали феминисткие взгляды и прогрессивную повестку как декоративное украшение своей личности. Иронично, что эти взгляды они перенимали у меня. В результате же оказывалось, что они мечтают скакать вокруг уебищного мужика и хотят регулярно получать от него шубы и новых детей. Я воспринимал это почти как предательство. Они отписывались от феминистких сообществ сразу же, как только заканчивалась наша дружба. Разочарование в подругах я зачем-то спроецировал на всех женщин. Конечно, профеминисткие взгляды не позволяли мне по-настоящему их ненавидеть или считать хуже себя, но я им не доверял и сторонился, предпочитая компанию мужчин. Я рад, что это проходит. Я по-новому открываю для себя женщин и восхищаюсь ими. Например, поговорить с Настей или Тамарой — это как душеньку в парном молочке искупать. А Ксюша Бабич за последнее время успела стать самым лояльным ко мне человеком. Спасибо, что лечите меня — не только от мизогинии, но от отсутствия веры в ценность людей вообще. А утром первого января я возвращался домой от метро ВДНХ, тротуар там довольно широкий и я шел по одной его стороне. По другой шла компания парней с «кавказкой» и «южной» внешностью — и в какой-то момент они резко направились по диагонали ко мне. Мой внутренний расист заставил испугаться. «Ну, ща они меня отпиздят», — подумал я. Но вместо этого они стали меня обнимать, гладить по спине и поздравлять. Одни и те же люди подходили и обнимали меня снова и снова. В это утро они помогли мне стать свободнее и заплакать. Всё очень просто. Люди, которых ты ненавидишь, придут, чтобы залечить твои раны. Love always, Владан