О’кей, кажется, мой бугурт созрел. 29 лет я прожил в своей деревне, где у каждого был большой дом с высокими потолками и множеством ненужных комнат, среднегодовая температура в +15 градусов за окном, средний трафик в 2 автомобиля в минуту на квадратный километр, а металлопластиковые окна были странной прихотью для тех, кто не знал, куда девать деньги — как телевизор в полстены. И горя не знал. Потом я переехал в большой гор... ну это, в Маскву. И в условиях повышенной плотности населения обнаружил, что помещений с хорошо работающей вентиляцией не существует в природе. Вообще. Ни одного. Квартиры, офисы, кафе — в лучшем случае туда приятно заходить только тогда, когда там несколько часов никого не было. В худшем случае там даже после этого невыносимо воняет отделочными материалами, затхлостью, плесенью и еще черт знает чем. Если это офис, то на потолке обязательно будет набор аллюминиевого металлолома, который гудит как турбина ушатанного советского авиалайнера. И толку с него все равно ни хуя, потому что никто не продумал, куда этот воздух должен идти. Стандартным набором из форточки и огнетушителя — первую надо открыть, а вторым подпереть открытую дверь — я пользовался даже в небоскребе. Потому что хули еще остается. Зато хорошая вентиляция сделана под землей. Пиздец, вот так ирония. По крайней мере на старых станциях метро. Спасибо тебе, товарищ Сталин. Когда я был маленький — мне батя рассказывал, что мелиорация — это признак высокоразвитой цивилизации. Потому что там думать надо, куда канаву копать, чтоб вода текла. С вентиляцией, видимо, та же история.