Отчет о поездке. — Хочешь посмотреть на наркомана? С этими словами я приволок к Севе своего товарища, который изъявил желание быть упоротым. Специально для него я за неделю до этого сбегал за добом. Вернувшись домой, я подумал, что мне, наверное, будет очень грустно смотреть на наркомана на трезвую голову, поэтому я решил сбегать еще раз за марками по 150 мкг LSD. — Небеда, я не охуею с 300 мкг элосдэ? — Да не, норм. — Жри уже доб сразу, если тебе так хочется крышесноса, — посоветовал мне бывалый психонавт, которому однажды доба хватило на все новогодние каникулы. Но доб я уже ел, и он какой-то слишком долгий. Выматывает. Не хочу. В сычарне срач еще хуже, чем было в прошлый раз. Я каждый раз захожу и каждый раз там срач еще хуже, чем в прошлый раз. Я не знаю, как это вообще возможно. Жрать наркотики посреди драгоценного хлама Сева решительно запретил, так что отряду наркоманов пришлось все убрать до полной неузнаваемости помещения. Особый колорит добавляло то, что в связи капремонтом воды не было, так что Сева объявил, что срать будем по расписанию. Закинул товарища, жду. Полтора часа прошло. Фениковый вход, руки трясутся. Товарищ спокоен как удав. Ничего интересного. Я уже и музычку ему включил, и обои показал, и вопрос философский спросил. В конце-концов моя душа не выдержала и со словами «ща я вам покажу наркомана» я попрощался и закинулся двумя марками. Через сорок минут я обнаружил, что мои ноги плоские. Штаны есть, а ног внутри нету. Попробовал встать. Тело угрожающе раскачивается, а из тапков торчат длиннющие пальцы. За окном идет мама с ребенком, но изображение почему-то кажется спроецированным рядом на стекло. Уселся обратно. На фон находит темнота. Ноги по-прежнему плоские. Рука становится мускулистой, когтистой и покрывается шерстью, как у оборотня. Передо мной в кресле сидит Сева с неестественно огромной нижней частью тела. По горам из покрывала кровати ползет черная тень. — Как бы мне это хотя бы запомнить... — пытаюсь выдавить из себя умную мысль. — Так никому не удавалось — поясняет наркоману Сева, не отрываясь от телефона. — Что ж так резко накрывает-то... Вокруг сплошная Алиса в стране чудес. Сказочно красиво. Даже не надо никуда смотреть, ни напрягать взгляд, ни расслаблять — галлюцинации сами приходят и не оставляют тебе особого выбора. Прямо восторг, лучше чем в любом наркоманском кине. Ничего подобного под добом у меня и близко не было. Никакие узоры не плавают, ни на какие обои смотреть не надо — мне уже было насрать на то, что в мире существуют стены с обоями. Глючит главным образом ощущение расстояний и масштабов. — Ничего себе, девочкины рюшечки... — мычу себе под нос. — Да, — начинает ржать Сева, — но рюшечки у девочек бывают большие! Пытаюсь встать, но на полдороги понимаю, что идея хреновая. Падаю мордой вниз. Лежу вмазавшись щекой в диван, но наблюдать комнату мне это нисколько не мешает — мне и так все показывают. Понимаю, что сопротивляться уже просто бесполезно. Речь отваливается. Начинаешь говорить одно слово и затыкаешься. Сознание будто разваливается на отдельные органы. Дикие тупняки. Время и события из реальной жизни плывут не медленно и не быстро, а как-то параллельно. Продолжалось все это минут пять, после чего я погрузился в глубокий наркотический сон, навеянный событиями, которые, судя по пересказам оставшихся караулить мою тушку людей, происходили на самом деле. * * * Сева достал фонарь «петцаль пикса», включил и стал трясти перед ним пальцем. — Вот теперь ты видишь, как стробит? — Блядь! — заорал я и отвернулся. — СМОТРИ! — и Сева опять начал трясти пальцем перед носом. * * * — Ты все еще хочешь, чтобы Саня пришел посмотреть на тебя? Я ответил утвердительно. Не помню, как именно — скорее всего словом «похуй». * * * Дальше был сон. Я назвал его «страшный суд». На страшном суде можно было посмотреть влево и увидеть голову Сани. Саня тупил в ноутбук, но, заметив мой взгляд, поворачивал голову ко мне и с улыбкой на лице кивал. Еще можно было посмотреть вправо и увидеть Севу, тупящего в телефон. Сева тоже моментально замечал мой взгляд и кивал — уже без улыбки, но с выражением «такие вот дела» на лице. Больше ничего не было, кроме моих мыслей. которые моментально превращались в галлюцинации. Мысли были на разные философские метафизические темы, на которые я быстро получал ответы. Получив ответ, у меня оставалась только одна мысль: «и хули с того?» После этой мысли я возвращался туда, где слева был Саня, а справа — Сева. Оба дружественно кивали. Мне казалось, что они говорят мне: «Че, ниче не придумал? Ну пиздуй обратно.» И все повторялось. Итерация за итерацией — и я уже не помнил, что я такое, а из воспоминаний, за которыми я отчаянно лез в свою память, осталась только улица Тверская, по которой я ходил утром. Я перестал понимать, кто эти кивающие люди. Я понимал только то, что это мои друзья. В конце-концов мне стало казаться, что Саня — это я, только настоящий, а не упоротый в говно. Тупящий в комплюхтер Саня казался экспериментатором, который засунул меня в виртуальную машину и наблюдает за мной. * * * Сева ушел в магазин? О че, ебнулся? Я же в говно! Рядом со мной лежал мой упоротый добом товарищ, степень адекватности которого я был не в силах определить. Но тут мне удалось вспомнить, что я сам его туда послал купить что-нибудь пожрать, причем уже в упоротом состоянии. * * * Сон номер два. Называется «попытки запециться за реальность». Периодически я видел Севу с Саней, разговаривающих о чем-то. Подумав о метафизике, я сделал гениальный наркоманский вывод: чтобы вернуться в жизнь — нужно делать вид, что все нормально. Я начинал слушать разговор моих друзей и понимал, что они говорят что-то такое, чего я не знал заранее. Но сразу после этого я мог при помощи одной только мысли заставить их обоих повернуться ко мне и кивнуть. Нет, все-таки они не настоящие. * * * Сева заявляет, что ему хочется покататься на велосипеде. Среди ночи. Шлем напялил. То ли он ебанулся, то ли надо мной, наркоманом, ржет. — Ну а че? У меня света целый вагон. Ты помнишь эту фару? Мы с ней с тобой под Фиштом палатку ставили! Мой товарищ изъявил желание пойти с ним пешком. Блядь, просто охуительный план. И действительно уходят. * * * Настоящий сортир из бед-трипа! Стен нет, только бесконечное пространство вокруг. Страшные черные трубы. Унитаз меняющихся масштабов. Просто охуенно смотрится! Неизвестно, куда именно я нассал. В то время меня такие вещи мало волновали. * * * Ребята высыпают содержимое пакета в тарелку. Только запустив руку я понимаю, что там кукурузные палки. — А че палки? — разочарованно спрашиваю я. — Чем богаты! — объясняет Саня. * * * Я в ванной. Передо мной зеркало. Лицо живет своей жизнью. Умываюсь, чищу зубы. Понятия не имею, чью зубную щетку я взял. Моей там точно не было. * * * В очередной раз смотрю на своих ненастоящих друзей. Прилагаю усилие и пытаюсь понять, о чем они говорят. — Комар ходит, до всех доебывается и посылает нахуй! — и смеются. Понятие не имею, о чем они. * * * Сева ходит и притаскивает старые спальные мешки в комнату. И тут я понимаю, что он настоящий. И что это происходит на самом деле. И что время наконец-то течет. Ко мне вернулась реальность. Ебать, какое счастье. — Сколько времени прошло? — С тех пор, как ты сожрал — часов пять. А мне казалось, что часа полтора максимум. — Я не буянил? — Нет, но... И начинается пересказ того, что я делал в это время. Оказывается, что половина моих галлюциногенных снов имела под собой реальные события. Что половину своих мыслей я на самом деле озвучивал. Неловко получилось. И что даже в отсутствие хозяина мое тело умеет дышать, ходить, доебываться до людей, пытаться им что-то сказать, но, не выдавив из себя ни слова, забивает и посылает нахуй. Думаю, что если я заболею раком мозга, то даже на работе об этом узнают не раньше, чем через неделю. Смотрю в зеркало на свои зрачки и понимаю, что меня еще ни хуя не отпустило. По-прежнему дикие тупняки. Все понимаю, но сказать предложение больше пяти слов не могу. Просто затыкаюсь и все. Чувствовать себя тупым отвратительно. Рядом мой товарищ с таким довольным выражением лица, что его родная мама узнает не сразу. Весь остаток ночи был потрачен на прослушивание лекций Севы о том, как космические корабли бороздят асинхронные двигатели антарктических станций. Лекции интересные, но у меня не проходит ощущение, что это Сева ебнутый, а не я. — Нахуй ты мне все это рассказываешь? Посмотри на мою морду, я уже уебан в край! — думал я. Часов через 12 после приема ко мне полностью вернулась способность связно говорить. А вот эмоции куда-то подевались. Сижу уставившись в одну точку. Даже скуки нет. Ни говорить, ни делать чего-то не хочется. Не парит, но осознанно беспокоит: вдруг с головой случилось что. Надо скорее мотать домой, чтобы сменить обстановку. А еще у меня бруксизма не случилось. Я доволен. А мораль истории: три раза подумайте перед тем, как жрать много.