На этом фоне весьма примечательна история о том, как семья "зеркала русской революции" Льва Толстого получила после его смерти, как бы теперь сказали, пенсию по случаю потери кормильца. Произошло это во многом благодаря противостоянию законодательной и исполнительной властей.
3 ноября 1911 года Совет министров доложил императору Николаю II, что оказался в крайне щекотливом положении. После кончины писателя члены Государственной думы выдвинули несколько законодательных предложений об увековечении памяти писателя. Одно из них заключалось в приобретении имения графа Ясная Поляна в государственную собственность. Большой любовью к правительству и монарху граф, как известно, не отличался, и тратить казенные деньги на превращение его имения в мемориал и место паломничества оппозиционеров правительству явно не хотелось. Однако шума в газетах по поводу того, что власть не считается с народными представителями и плюет на память великого русского писателя, Совету министров не хотелось еще больше. "Чтобы предотвратить возможность такого нежелательного поворота дела,— докладывали императору,— покойный председатель Совета Министров статс-секретарь Столыпин остановился на предложении приобрести имение 'Ясную Поляну' в казну".
Проблема была в одном: вдова и дети покойного графа запросили за национальное достояние невероятную по тем временам сумму — 2 млн рублей. Чиновники предложение отклонили. Толстые после безуспешных попыток продать имение частным ценителям творчества Льва Николаевича пошли на уступки, запросив 600 тыс., а затем отступив до полумиллиона. При этом семья настаивала на сохранении за вдовой права на пожизненное пользование флигелем с участком земли, урожая 1911 года со всего имения и права для нее и ее детей быть похороненными рядом с Толстым. Вот только, по оценке Министерства финансов, поместье не стоило и 200 тыс.
Вдова написала всеподданнейшее письмо на высочайшее имя: "Как и раньше я осмеливаюсь довести до сведения Вашего Императорского Величества, так и теперь должна повторить, что если русское правительство не купит 'Ясной Поляны', сыновья мои, находящиеся, некоторые из них, в большой нужде, принуждены будут, хотя с глубокой сердечной болью, продавать ее участками или полностью в частное владение. И тогда сердце русского народа и потомков Льва Толстого дрогнет и опечалится тем, что правительство не защитило колыбель и могилу человека, на весь мир прославившего русское имя и столь любимого своею родиною и народом... Умоляю Ваше Императорское Величество, не дозволяйте бесповоротно погубить 'Ясную Поляну', допустив продажу ее не русскому правительству, а частным лицам, и помогите вместе с тем семье моей — многочисленным внукам великого деда. Веруя всем сердцем в доброту, милосердие и высшую справедливость Вашу, жду Вашего милостивого приговора".
Было очевидно, что во избежание скандала платить придется. Но решительно против был Святейший синод, поскольку Толстой был отлучен от церкви. "При таких условиях,— докладывал императору Совет министров,— едва ли допустимо для русского государства, неразрывно связанного с Православною церковью, выступать в настоящем деле со своею инициативою на защиту идеи увековечения памяти графа Толстого приобретением его имения".
В итоге было решено платить вдове беспрецедентно высокую для подобных случаев пенсию. 29 декабря 1911 года Совет министров доложил на усмотрение монарха свое предложение:
"Совет Министров принял во внимание, что величина доныне Всемилостивейше пожалованных некоторым русским писателям и их семействам пенсий из казны колебалась от 1500 рублей (вдове Аверкиева) до 5000 рублей (Григоровичу и вдове Каткова). Имея, однако, в виду особо выдающееся значение графа Л. Н. Толстого как великого художника слова, Совет нашел, что некоторое превышение упомянутого высшего размера пенсионного обеспечения в отношении к вдове названного писателя находило бы себе полное оправдание, тем более что она в силу завещания мужа не может пользоваться доходом от его сочинений. Поэтому в качестве наименьшего пенсионного оклада, который мог бы быть назначен графине С. А. Толстой, Совет Министров остановился на цифре 6000 рублей в год, полагая притом, что некоторое дальнейшее, примерно до 10 000 рублей, увеличение сей пенсии могло бы последовать по непосредственному милостивому изволению Вашего Императорского Величества".
Естественно, самодержец не стал мелочиться и сразу назначил 10 тыс.