Последние 5–10 лет происходит ещё одно переформатирование молодёжных сцен, и теперь мы говорим не о субкультурах, а о солидарностях. Происходит очень интересная вещь: молодёжь начинает объединяться не с точки зрения групповой идентичности, а с точки зрения разделения каких-либо ценностей. И это оказывается подчас более важным, чем принадлежность к той или иной культурной сцене. Например, один из самых сильных векторов, по которому проходит разделение, — это гендер. Возьмём панк-молебен Pussy Riot — после него как трещина прошла: внутри любой субкультурной сцены мы начинаем обнаруживать людей, которые придерживаются радикально противоположных взглядов на гендерное равенство, феминизм.
Или другой вектор: вопрос ксенофобии. Мы изучали анархистов, антифа, скинхедов, готов, националистов — везде нашли прямые или опосредованные отголоски раскола. Итак, три вектора, по которым идёт раскол, — гендер, ксенофобия и Крым. И отношение к тому или иному вопросу оказывается в каких-то моментах значимей, чем субкультурная принадлежность. Поэтому мы и говорим о солидарностях.