http://izvestia.ru/news/567010
Ну вот, проснулись. С добрым утром, блин.

«А что, действительно майдановские радикалы убили этого самого Захарова, работника офиса Партии регионов? То, о чем сказал Путин, что, правда?» — недоуменно спросил меня мой российский коллега, когда прослушал пресс-конференцию российского президента, посвященную Украине. 
«Ну да, — теперь удивляться настала моя очередь. — А что, вы разве не знали об этом?»
«Нет, не знал. Российская пресса вроде не писала об этом, хотя я внимательно  читаю и смотрю всё о событиях на Украине».
Украинские националисты и фашисты? «Правый сектор» и «Свобода», спрашиваете? Да ну, в них, по большому счету, нет никакой опасности, не они задают тон на евромайдане.
Это просто «кулаки майдана», которые после победы отойдут в сторону. 
Формулировать программу дальнейших действий будут не нацисты, а наши однодумцы — такие же либералы-западники, как и мы. Вот так думает или примерно так сочувствующий майдану российский журналист-либерал. 
Поэтому циничное убийство Захарова для него, да, нехороший, но все-таки просто революционный эксцесс, а не суть майдана. Поэтому не стоит на нем заострять внимание — в ином случае картинка событий будет выглядеть совершенно по-иному. И отнюдь не борьбой за свободу. 
Меня вообще всегда потрясало какое-то дружеское, что ли, положительное отношение российских либералов к украинским националистам. 
Когда в 2012 году Верховная рада приняла закон Кивалова–Колесниченко, еле-еле увеличивавший права русского языка на Украине, то в Киеве около «Украинского дома» начался языковой майдан. Небольшой и непродолжительный. Одна из российских журналисток (не буду называть ее имя) выступила со статьей против этого закона. Мол, он подрывает языковой баланс, сложившийся на Украине. На мои недоуменные замечания и ссылки на права человека она заявила мне, что я — предатель своего народа. По окончании нашей перепалки мы больше не разговаривали друг с другом. 
И вот евромайдан. 
Я с недоумением начал читать на ее стене в Facebook антимайдановские статусы. Вскоре она покинула Киев, где трудилась редактором одной из газет, и уехала в Россию. Я спросил у нее, что произошло, почему она кардинально поменяла позицию, почему уехала из Украины. Она ответила, что ее впечатлила та ненависть к русским, которую она вдруг увидела в майданщиках. Неужели ты, прожив с десяток лет в Киеве, не чувствовала ее раньше?
Журналистка сказала мне, что полагала, что это в будущих майданщиках напускное, несерьезное, обычная «ролевая игра», а теперь она очнулась от иллюзий. Она почувствовала пещерную ненависть к русским.