Нижний Новгород. Вечер. Метрополитен. Станция «Автозаводская». — Уважаемые пассажиры, при выходе из вагона не забывайте простое мнемоническое правило: «Надевать одежду, одевать Надежду». Я повернулся к дверям, распростертым так, будто на волю хотят выпустить не людей, а целую армаду танков и карликовых звезд. Вышел из вагона, ступил на земную твердь, дабы подняться наверх и выйти на проспект. Меня ждала ночная смена в продуктовом магазине, и я совершенно не желал, чтобы какая-либо скотина помешала мне уйти пораньше домой. Отработал час, отработал иной — такая скука, боже упаси! Гопники, знающие, как напиться «Окским» до умопомрачения, решили ночь провести где угодно, но только не в моем универсаме. Я даже решил прикорнуть за кассой, все равно прикроют. Но вдруг откуда ни возьмись начался шум. Шум, возня и полный тар-тар. Два человека: один почти двухметровый бугай в черных джинсах и синей куртке, второй — чуть пониже, явный дрыщ в черных штанах и серой куртке — решили, что было бы весело раскромсать битами все, что вообще можно раскромсать. Первым пал охранник, за ним и мои коллеги. Я проснулся, выбежал с кассы и кинулся в сторону отдела с инструментами. Взял лопату, решил обороняться. — Ты зря тут встал, мальчонка, — слышу убедительный баритон из уст бугая. Кровь течет с удвоенной силой, лицо краснеет так, словно вот-вот превратится в радиоактивный гриб, а я практически перестаю что-либо понимать. — Давай оденем на него пакет и трахнем, — подчеркнул бандит поменьше. Я упал, начал плакать. — Че ревешь, придурок?! — Пакет нужно не одевать, а надевать... Что произошло дальше, я не помню совершенно. Пишу уже пятый час одним-единственным сохранившимся пальцем, только выйдя из реанимации.